Побимбомбрамселям

- Нищеброды! - прорычал господин Мозес и припал к кружке. - Но он по крайней мере приличный человек, этот бродяга из третьего номера? Или он тоже какой-нибудь вор?

- Это совершенно приличный человек, - успокоительно сказал я.

- Почему же в таком случае его сторожит этот ваш омерзительный пес?

- Это чистая случайность, - ответил я, закрывая глаза. - Завтра же все вернется в нормальное состояние, уверяю вас.

- Может быть, и покойник воскреснет? - ядовито осведомился паршивый старик. - Может быть, вы мне и это пообещаете? Я - Мозес, сударь! Альберт Мозес! Я не привык ко всем этим покойникам, собакам, божедомам, обвалам и нищебродам...

Я сидел с закрытыми глазами и ждал.

- Я не привык, чтобы к моей жене врывались среди ночи, - продолжал Мозес. - Я не привык проигрывать по триста крон за вечер каким-то заезжим фокусникам, выдающим себя за аристократов... Этот Барл... Бралд... Он же просто шулер! Мозес не садится за стол с шулерами! Мозес - это Мозес, сударь!..

Амшель говорил: «Мои дочери, зятья и их наследники не имеют никакого отношения к существующей компании M. A. Rothschild und Söhne, а также не имеют права изучать дела вышеупомянутой компании, её конторские книги, бумаги, реестры и прочее. Я никогда не прощу своих детей, если они пойдут против моей родительской воли и помешают моим сыновьям спокойно заниматься делом»

Несколько лет назад одна из тогдашних компьютерных компаний-лидеров, проанализировав свою собственную внутреннюю практику разработки программного обеспечения, обнаружила, что наиболее зрелый, систематизированный и дисциплинированный подход проявили прикладные программисты при создании бизнес-приложений для внутреннего потребления. Далее в этом ряду оказались разработчики инженерных приложений. В самый конец списка попали так называемые профессионалы, писавшие базовую операционную систему и связанные с нею утилиты. До начала исследований такой расклад казался наименее вероятным.

На сегодняшний день ситуация практически не изменилась. Люди нашей профессии производят чудовищные по своей сложности операционные системы, поставляемые с более чем 100 тыс. известных программных ошибок. Ведущие коммерческие программные системы создаются без предварительного анализа или проектирования, без использования моделей или диаграмм. Билл Гейтс публично заявляет, что не верит в диаграммы и не желает, чтобы его программисты занимались проектированием. А мы делаем из него героя и покупаем его программы.

Гейтс не одинок. Производители, продающие нам инструменты моделирования программ, которые позволяют систематизировать процесс проектирования, сами эти методы не используют. Они пристыковывают друг к другу разнородные куски, попавшие в их распоряжение в результате приобретений разных компаний, и затем выставляют этот «слоеный пирог« на рынок в качестве интегрированного решения.

Впрочем, все это были игры неспокойного воображения. Просто Андрей знал, кто перед ним, и это знание накладывало вполне естественный отпечаток на восприятие. И правильно делало, что накладывало: ухо с этим Есаулом надобно было держать востро. Предупрежден значит вооружен.
    — А что же сам Александр Александрович со мной не связался? — как бы между делом спросил Есаул, вроде бы разглядывая дымящийся кончик своей сигареты, а на самом деле внимательнейшим образом, искоса, наблюдая за собеседником.
    — А он в отъезде. Далеко отсюда. Очень далеко.
   Есаул кивнул, давая таким образом понять, что ответом удовлетворен, и сейчас же спросил снова, — и снова как бы между делом:
    — А как вы с ним познакомились, Андрей Юрьевич? Если не секрет, разумеется.
    — Разумеется, не секрет. Мы с ним вместе искали Шамбалу.
    — Нашли?
    — Нет. Не успели. "Пришел лесник и всех выгнал к чертовой матери"… Анекдот! — поспешно объяснил Андрей в ответ на короткий, мгновенно уколовший его настороженный взгляд (словно осиное жало скользнуло вдруг из полосатых ножен). — На самом деле пограничники налетели и, не говоря худого слова, выдворили нас вон вместе со всем нашим скарбом и с разрешительными документами в придачу. Китайские погранцы — это серьезно, могу вас уверить.
    — О да! — согласился Есаул с таким видом, будто всю свою сознательную жизнь имел дело именно и только с китайскими пограничниками. (Хотя, если подумать: бог знает, с кем он только не имел дела, этот примечательный человек, за невозможно долгие, неправдоподобно долгие свои тридцать шесть лет… может быть, и с китайцами тоже.)
    — Так чем же все-таки я могу быть вам полезен? — спросил он и, легко наклонившись, тщательно погасил свой окурок о газету.
    — Александр Александрович рекомендовал мне вас как человека, который знает все и обо всех.
   Есаул коротко поклонился.
    — Благодарю вас. Но это вы уже говорили. Что — конкретно — вас интересует?
    — Александр Александрович представил вас также как человека, который требует конфиденциальности, но и сам гарантирует полную конфиденциальность.
    — Безусловно. Итак?
    — Меня интересует человек, которого все зовут Аятолла.
   На этот раз Есаул ответил не сразу. Видимо, совсем не это ожидал он услышать, — длинное лицо его стало как будто бы еще длиннее, казалось, он был разочарован услышанным. Или встревожен. Или, возможно, обижен?..
    — Надеюсь, я не задел вас этой своей просьбой? — спросил Андрей. — Если да, то…
    — Нет-нет, нисколько. Но понимаете ли вы сами опасность такого рода вопросов?
    — Понимаю, — сказал Андрей, успокаивающе улыбаясь.
    — Боюсь, что нет, — возразил Есаул жестко. — Однако, впрочем, это совсем не мое дело. Итак, что именно вас интересует?
    — Вообще-то меня интересует все, но я понимаю… вам нужны конкретные вопросы… Хорошо, начнем с самого начала. Имя?
    — Его зовут Хан Автандилович Хусаинов.
    — Вот странное сочетание имен! Татарин?
    — Возможно. Но родился он в Ленинграде в тысяча девятьсот семидесятом. Отец был известным декоратором, рано умер, Хан рос без отца. Кончил военмех, специалист-электронщик. В бизнес вошел на компьютерах, сейчас занимается всем на свете: электроникой, машинами, станками, нефтью, держит сеть ресторанов…
    — Игорный бизнес?
    — Нет.
    — Наркотики?
    — Нет. Ничего противозаконного. Никогда. Принцип.
    — Женщины? Мужчины?
    — Нет. Жена, маленький сын, души в нем не чает. Примерный семьянин и считает это нормой.
    — Слабости?
    — Смотря что считать слабостями, — возразил Есаул.
    — Верно. Как насчет семи смертных грехов?
   Есаул задумался.
    — Чревоугодие, пожалуй, — любит покушать, вкусно и много.
    — Болезни?
    — Здоров.
    — Фобии?
   Есаул вдруг засмеялся.
    — Есть такое. Боится пауков, жуков, тараканов — до смерти боится! Как ребенок.
    — Ясно. Арахнофобия. Дело житейское. Пьет?
    — Только грузинское, полусухое. Твиши, ахашени, хванчкару, киндзмараули…
    — Как товарищ Сталин.
    — Он мало похож на товарища Сталина.
    — Однако же основной принцип его благополучно исповедует: "Нет человека — нет проблемы".
   Есаул покачал головой.
    — Не доказано, — произнес он. — Ни одного случая не известно, чтобы он физически убирал соперников своих… конкурентов… да и вообще — кого-либо. У него совсем иная методика.
    — Вот как? И какая же?
    — Я бы сказал: щадящая. Он вызывает человека к себе и беседует с ним. Как, о чем — никто еще не рассказывал. Но после беседы человека этого уже не узнать. Другой человек.
    — Вполне миролюбивый?
    — Вообще — другой. В частности, вполне миролюбивый.
    — И все время улыбается. Как та девочка.
    — Какая девочка?
    — Послушная. Которая на стройке всегда носила каску. А непослушный мальчик — не носил. И на них упали строительные леса. Мальчика — всмятку, а она — идет себе и только улыбается…
    — Да. Помню. "С тех пор так и ходит в каске и все время улыбается…" Ну что ж. Похоже. И даже очень.
    — Страшные вещи вы мне рассказываете, Корней Аверьянович.
    — Сами же напросились, Андрей Юрьевич.
    — Ну а если, будучи приглашен, человек вдруг уклонится от такой чести?
    — Не знаю. Таких случаев пока не наблюдалось. Впрочем, гарантировать не могу. Просто не знаю. Нет такой информации.
    — Хорошо, — сказал Андрей. — То есть ничего хорошего, но все очень интересно и полезно. А как у него насчет хобби?
    — Ну, главное его хобби — это работа. Но есть и какие-то дополнительные увлечения. Например, он собирает старое оружие — мечи, доспехи, пистолеты…
    — У меня есть два старинных пистолета, — сказал Андрей. — От предков достались. Очень старые, пушкинских времен, а может быть, и еще старее. Один даже со штыком.
    — Со штыком? Зачем?
    — Ну как же: выпалил, промахнулся — коли бусурмана штыком.