Роздуми...

ПЕРЕД ВЫБОРАМИ. ВЛАДИМИР СОРОКИН ОБ ОПРИЧНИНЕ: «Всё, что происходит сейчас, включая так называемые выборы, напоминает 1984 год, когда воцарился Черненко. Тогда было такое чувство, что будущее как пространственная перспектива схлопнулось. Стало плоским и совершенно мутным. Вот сегодня у меня приблизительно такое же чувство. И тот же привкус. С другой стороны, тогда казалось, что эта власть, как ночной кошмар, никуда не денется. Но она делась. И, в общем-то, довольно быстро. Кстати, вот что еще объединяет нынешних правителей и позднебрежневских: они стали гротеском. Даже самопародией. А как только в России власть становится пародией, ей жить остается не очень долго. Так что в этом смысле я пессимистический оптимист.

Опричнина - очень серьёзная и болезненная для русских тема. Потому что она, хоть и просуществовала всего 6-7 лет, впрыснула в сознание народа своеобразный яд. Человек, приближенный к власти, - любой человек, даже самый маленький и ничтожный, - может стать оккупантом в собственной стране. И вести себя по отношению к населению, как оккупант. Опричники так и вели себя. Тактика выжженной земли, когда они, возвращаясь из разграбленного и практически уничтоженного Новгорода, резали скот в деревнях и жгли дома, - это тактика оккупантов. Яд помог родиться идее, что есть мы и есть они - власть, к которой я, маленький человек, гаишник или чиновник, прислонился. И я теперь оккупант в своей стране.

Этот яд и формирует, на самом деле, вертикаль власти. Пока это не будет описано, вскрыто, названо своим именем и обсуждено, система будет работать. Если на Западе каждый человек может сказать: «государство — это я», то мы говорим: «государство - это они». И народ ощущает государственную власть как власть оккупантов, живущих и действующих по своим, неведомым законам. Один пример. Хрущев решил вырубать на приусадебных участках яблони. Абсолютно оккупационный жест! А помните, как боролись с пьянством, вырубая элитные виноградники? Западному человеку это трудно себе представить, а ведь речь - о наследии опричнины. Сегодня она обретает второе дыхание".

https://www.facebook.com/tatyana.ardaeva/posts/2372153322917216?__cft__[0]=AZVA7t65RzLXyuJJco8ySwxKT8n0PHc9vF2bcarYVkunrQ8dvWkaeS8OenXt8_75g26BtePGmCkNmcrN340z0JHGVT3xLmYaU9do34wuFiueGyCFxxRbfxt8GkVybjYRoYPm6KJPSvc-tA1MfAQ6gWuR5O1Updv9iX4OArfQfIIgIVvsPQMFLfpuGYzW47eu3vo&__tn__=%2CO%2CP-y-R

Россия постоянно обвиняет Украину в украинском национализме. Я бы хотел разобраться.

Украинский национализм, с точки зрения России, состоит в продвижении украинского языка, украинских книг, музыки, кино, украинской версии истории и украинского пантеона героев.

Что нам предлагает Россия вместо украинского национализма?

Было бы естественно предположить, что альтернативным подходом является интернационализм. Это означает: продвижение разнообразных языков и культур, некоей хорошо выверенной, сбалансированной и политкорректной всемирной версии истории, а также сопутствующих ей мемов, нарративов и героев. Чтобы не замыкаться в украинском, а выйти в глобальный мир и чувствовать всю планету своим домом.

Разве нам предлагают это? Очевидно, нет.

С точки зрения России, альтернативой украинскому национализму является не глобальный космополитичный интернационализм, а русский национализм. (Здесь важна разница между прилагательными "русский" и "российский", ибо в России живут еще татары, чеченцы и десятки других национальностей со своими собственными национализмами, и им Россия делает такое же предложение, как и нам.)

Итак, Россия предлагает нам заменить украинский национализм русским национализмом: языком, литературой, музыкой, кино, а также, естественно, историей, пантеоном и нарративами.

И тут возникает вопрос: а с какой стати, собственно, мы должны это делать?
Почему французы не предлагают немцам взять их язык и культуру вместо своих, шведы не предлагают финнам, венгры -- словакам, а японцы -- корейцам? Потому что это странно и бессмысленно. Хотя французская кухня лучше немецкой, шведская философия глубже финской, японская культура утонченнее корейской, а венгерский пантеон не сравним со словацким. Несмотря на это всё, предложение выбросить свое и взять взамен соседское звучит странно и бессмысленно.

Есть только одна причина, по которой Россия предлагает украинцам заменить украинское на русское.

А именно -- глубокая вера в то, что на самом деле это один народ. Никакого отдельного украинского народа нет. А значит, нет и не может быть украинского языка (это южнорусский диалект), культуры и истории. Ну и, конечно, национализма никакого нет и не может быть. Всё это какое-то недоразумение, случайное, временное, созданное врагами и отступниками.

Ваш национализм ненастоящий, говорят нам, равно как и вся ваша нация, язык и культура. Это всё случайное, наносное. Отбросьте его и возьмите лучше наше.
Однако обнаруживается, что множество людей не согласны. Ну буквально миллионы. Именно они и объявляются Россией украинскими националистами. Кстати, для многих из них родной язык русский.

Как говорится, эгоист -- это человек, который думает только о себе, вместо того чтобы думать только обо мне.

Получается, Россия окружена почти 7 миллиардами националистов -- людей планеты, которые не хотят выбросить свое и взять взамен русское.

Как страшно жить в кольце врагов.

Осталось объяснить, почему так получилось.

Русская культура, конечно, велика. Незачем говорить о ее вторичности по отношению к европейским культурам: в XIX-XX веках всё было слишком переплетено. За последние 200 лет России в сфере культуры таки многое удалось (не без помощи украинцев, грузин, евреев, армян и других, сменивших идентичность).
Однако в приложении к русской культуре идут авторитаризм, агрессия, великодержавность, презрение к правам и свободам, милитаризм, магическое мышление, ксенофобия и прочие вещи, неприемлемые для людей вокруг.

Раньше в приложении к русской культуре шел коммунизм как вера в лучшее будущее человечества, в социальную справедливость. А поскольку в пакете с коммунизмом шел интернационализм, то можно было позиционировать русскую культуру как первый шаг к интернационализму. Ведь именно русский язык, а не украинский и не татарский, был языком общения новой исторической общности -- советского народа, который был прообразом всемирного братства людей. В идеале весь мир должен был заговорить по-русски после победы коммунизма на всей планете.

Однако коммунизм провалился, оказавшись неспособным накормить и одеть людей, дать им достойную жизнь без страха и ненависти. И Россия отказалась от коммунизма, который продвигала с немалым успехом почти весь ХХ век. И теперь коммунизм валяется рядом с нацизмом на помойке истории. И коммунистический интернационализм пришлось заменить на русский национализм.

Было понятно, почему латиноамериканцы, африканцы и азиаты будут готовы умирать за интернационализм: он для них альтернатива национализму колониалистов. Но почему эти же люди должны умирать за русский национализм, совершенно непонятно.

Вот почему теперь столько внимания Украине. Ибо если ты ближнего не убедил выбросить свое ради русского, то тем более не убедишь дальнего.

Но вернемся к нашим делам. Очевидно, Россия не откажется от своего предложения. И будет продвигать его силой оружия.

И тут самое время вспомнить Макса Вайнрайха: «Язык — это диалект, у которого есть армия и флот».

Этот текст посвящается большому украинскому празднику -- Дню защитника и защитницы Украины. Спасибо всем, кто дочитал.

https://www.facebook.com/valerii.pekar/posts/10217098987941516

Зеленский топит и себя, и страну

Остается только гадать - наивность это или злонамеренность, линия защиты, предложенная политтехнологами или полный разрыв с реальностью
Но то, что мы видим, не оставляет сомнений - Владимир Зеленский не понимает последствий международного журналистского расследования, посвященного офшорным схемам политиков и бизнесменов. Последствий лично для себя и последствий для страны и ее репутации. Он совершенно серьезно считает, что убийственное разоблачение, которое не оставляет камня на камне от лживого образа "Голобородько2 - это лишь повод для очередных пропагандистских атак на Петра Порошенко.

Зеленский отвечает на обвинения "как профессионал". Но он не профессионал в журналистике, не профессионал в политике, не профессионал в искусстве. Он профессионал в офшорах, это факт. И, возможно, именно поэтому не видит для себя никаких проблем. А вот любой профессионал в журналистике легко поймёт, что такую гигантскую утечку информации ни один Порошенко не организует. И даже ни одна журналистская корпорация. Это требует слаженной работы спецслужб, надзорных органов и журналистских агенств из многих стран цивилизованного мира. И когда в результате такого расследования появляются имена - это чёткий сигнал того, что у фигурантов расследования нет будущего в цивилизованном мире. Ни политического, ни предпринимательского, никакого. Понятно, что это не имеет особого значения для Путина, фотография которого рядом с изображением Зеленского появилась на первых страницах ведущих изданий, освещавших офшорное расследование. Но для Зеленского это значение имеет и еще какое!

В этой ситуации, действительно непростой, можно было бы предпринять немало ответственных шагов. Отстранить от должностей соратников, которые фигурируют в расследовании. Заявить о немедленном отказе от офшорных юрисдикций и извиниться перед соотечественниками. Начать расследование действий Коломойского, чего безуспешно добивается американцы. Но вместо этого Зеленский раздражается, что не все его любят и ругает Порошенко. Профессионализм уровня «Бог».

В результате он не просто топит себя - это особого значения не имеет, сам по себе он и так был обречён самим фактом своего избрания на пост президента Украины. Но он еще и топит страну, которой руководит. Топит ее репутацию, топит остатки интереса к ней в международном сообществе, топит уважение к ней.
Топит ее будущее.

Виталий Портников:

"От кожна мова, навіть українська, російська - це зовсім інші системи мислення. Наприклад, от стоїть хата. І люди туди ходять - одні йдуть "болєть" і називають її "больніца". А другі ходять туди "лікуватися" і називають "лікарня". Два підходи до одного і того самого. Мова - це система мислення, система бачення світу"

Вадим Смогитель

Президентская каденция Владимира Зеленского достигла экватора. Два с половиной года назад кто-то объявлял его победу – “электоральным майданом”. Кто-то – склонен был расценивать как национальную катастрофу. Но по итогу ближе к правде оказались те, кто смог удержаться от экзальтации.

Президентство Зеленского скорее напоминает тест на вандалоустойчивость. В 2019 году избиратели усадили в главное кресло страны человека без политических взглядов. Отдали ему полный контроль над законодательной и исполнительной властью. И стали наблюдать за тем, как аполитичный обыватель и сложившиеся правила игры пытаются переделать друг друга под себя.

Зеленский стал реальным тестом для постмайданной Украины. С 2014 по 2019-й страна окружала себя символическим забором, вырабатывала новый политический язык и формировала заново представления о норме и девиации. Причем у многих был соблазн объявить все изменения – эксцессами эпохи пятого президента страны. И вплоть до 2019 года никто не мог с уверенностью сказать – насколько устойчивым является новый социальный договор и в какой мере он способен существовать без поддержки первого лица.  

Своим президентством Порошенко был обязан Майдану – а потому был обречен говорить на его языке, учитывать интересы улицы и соизмерять себя с этическими координатами протеста. А шестой президент страны был свободен от всех этих обязательств. Он не был связан с Майданом на уровне личных переживаний. Не был укоренен в теме войны на уровне персонального опыта. Его избрание лишило новую этику государственных костылей. Его инаугурация открыла окно возможностей – внутрь которого помещалась потенциальная ревизия всего накопленного и построенного.

Однако проверку на прочность новая этика явно прошла. В конце концов, каждый президент ищет язык, который позволял бы ему выступать от лица нации. Если бы Зеленский счел, что такое право ему дает этика Антимайдана – мы бы слушали сегодня пассажи про “один народ” и “Великую Отечественную”. И тот факт, что шестой президент страны говорит на языке пятого – означает лишь то, что риторика Майдана выдержала экзамен на право считаться новой нормой.

Впрочем, точно такая же проверка была уготована самым популярным мифам украинского общества. Владимир Зеленский побеждал на волне антиэлитарного запроса. Усталость от элит и противопоставление “простого человека” – “коллективному бюрократу” два года назад одержали триумфальную победу в нашей стране.

Большинство украинских граждан были убеждены в том, что все проблемы сможет решить “человек извне”. Что достаточно лишь отдать власть тому, кто не связан обязательствами. Что “новые лица” – это само по себе лекарство и панацея.
Этот миф проверку на прочность не прошел. Оказалось, что замена региональных баронов на свадебных фотографов в парламенте еще не погружает страну в эпоху счастья и процветания. Более того – система неформальных связей очень быстро превратила новое монобольшинство в осьминога. Шестой президент страны уже третий год подряд пытается упаковать его в дисциплинарную авоську, следя за тем, чтобы ни одно щупальце не вываливалось наружу – но особенно успешным этот процесс назвать не получится. Созданный президентским окружением партийный голем управляется с переменным успехом – и можно предположить, что рано или поздно захочет выйти из-под контроля.

Тем, кто ждал от “новых лиц” полной непохожести на “старые”, впору досадовать. Оказалось, что кадровая перезагрузка не отменяет неофициальных правил игры и теневых центров влияния. Украинское государство по-прежнему напоминает локомотив, маневры которого ограничены траекторией рельс и инерцией. Страна получила возможность убедиться, что ее потенциал развития сковывает не коварная верхушка с неправильными фамилиями, а созданная за двадцать с лишним лет среда.

Очень скоро Зеленский сам стал заложником этой среды. А заодно – заложником своей привычки нравиться публике и своего же неверия в институциональные подходы. В результате, профессиональные касты продолжают держать страну в заложниках. Лояльность в кабинетах власти ценится выше профессионализма. А эффектность подачи явно подменяет собой проработанность решений.

Впрочем, положа руку на сердце, Зеленского сложно во всем этом упрекать. Он с самого начала не был революционером. Наделять его выдающимися реформаторскими качествами могли лишь те, кто не очень хорошо разбирается в людях.

Шестой президент страны был и остается экспериментом. На его примере мы просто получили возможность проследить, как именно меняется неподготовленный человек, волею судеб оказавшийся в главном кресле страны.

Его предшественника называли президентом АрМоВира. К этой триаде можно относиться как угодно, но она была – и закрепляла Порошенко в консервативном кластере политического поля. А вот Зеленский со своей триадой пока еще не определился – а потому так сложно атрибутировать его в рамках политической системы координат.

Он не стал президентом капитуляции – вопреки ожиданиям противников. Не стал президентом экономического чуда – вопреки надеждам сторонников. Но вряд ли сам Зеленский готов согласиться со случайностью своего президентства. Главное кресло страны дает доступ к учебникам истории и перед подобным соблазном устоять довольно непросто.

И все теперь будет зависеть от того, как он сам понимает словосочетание “историческая роль”. В его силах – провести судебную реформу и дать стране шанс на правосудие. Изменить бизнес-климат – и сделать предпринимательство точкой роста. Его полномочий с избытком хватит на то, чтобы преодолеть самые разные консервативные стереотипы. От отношения к медицинскому каннабису до идеи создания национальной автономии крымских татар.

Вместо этого Владимир Зеленский поступает в строгом соответствии со старой формулой “хочешь, чтобы она тебя запомнила – подари ей сертификат в тату-салон”. А потому флагштоки по всей стране, проект Большого герба и праздник “Дня державности” выполняют вполне приземленную задачу. На наших глазах шестой президент страны бьет Украине татуировку “Здесь был Вова”.
До конца его каденции остается еще два с половиной года.

https://www.facebook.com/kazarin.pavel/posts/4352003514847940?__cft__[0]=AZXSskfcjK8PoEB2hFSPapIJI8ObDZUYdMHL74LRZvtGSxr6Iuzz0EtnaEl-F59tBR4SH4JhG7n2gExuqOILAansJR2UWJXrEfuPY-ZRU9TTdPlioZvk30ZgRs-GKpTHoB9HohaOzqtGWY9vlaJ17ceLFakowJNbRRgB80gmlYR-Hg&__tn__=%2CO%2CP-R

Сколько раз уже зарекался.

Каждый раз, когда я в ответ на чье-то недоуменное "А чё тут такого?" начинают объяснять, что "такого тут" - полное отсуствие этики и нравственных законов, я всегда в 100% случаев нарываюсь на еще более недоуменное выражение лица, и новое: "Ну и чё, при чем тут какая-то этика!"

ОК! Этика тут при том, что цивилизация, в которой вы сейчас живете, вот она целиком продукт этой самой этики и этих самых нравственных законов.
Знаете, как все выглядело бы, если бы не было этой самой этики и нравственности? Наверное кому-то из вас понравилось бы.

В том мире наверное, не было бы никаких проблем с тем, чтобы заменить изношенную почку или сердце на новое. Потому что донорских органов бы было бы с избытком. Потому что людей бы специально выращивали бы на донорские органы, на специальных фермах, как сейчас выращивают скот. Это же очень удобно и рационально! Нет никаких разумных препятствий к тому, чтобы так поступать. Единственное что мешает, вот эта самая этика и нравственный закон. Если бы не они, давно бы уже выращивали бы!

Тем более дешево, можно растить лет до 18-20, а потом пускать на корм следующему подрастающему поколению. А чё тут такого, вон раньше в Африке друг друга ели и ничо так, никто не умер, наоборот, пеллагры не было. А чё мешает сейчас так сделать, выгодно же, экономично, рационально. Да этика какая-то непонятная.

А если бы у вас был бы красивый ребенок, мальчик или девочка, то вы бы могли неплохо на этом заработать, сдавая его в аренду для сексуальных утех более богатым господам. А че такого-то! Вон в древнем мире же так делали и все были довольны! Что сейчас мешает? Да этика какая-то, нравственность. Ничего больше!

А потому дорогие мои, в следующий раз когда соберетесь написать по любому поводу "А чё тут такого!" все же задумайтесь на секунду о том, что вот это самое "чё такое" которое вы в упор не видите и является той плотиной, которая защищает, пока еще защищает нашу цивилизацию от затопления волной предельно разумного и рационального беспредела.

И не факт, что ваши правнуки среди этого беспредела будут среди тех, кто сможет с легкостью получить донорские органы с ферм. С гораздо большей вероятностью как раз ваших правнуков и будут разводить на донорских фермах.

Впрочем, зачем я пытаюсь объяснить это людям, для которых слово Кант означает всего лишь деталь одежды!


https://www.facebook.com/a.m.shipilov/posts/6543296549074251?__cft__[0]=AZWM5t6RuCHx5nWnJCCZKd7TETjIn2R2AE72e-8KIv7I066rCvAjvpR-XcnR6KGMD7zjOED16sJPdAQs3EM8AY2nc1MWLmxAG-wsSLjx4m3heHMRB_Bw7FPdXbClSVHuUR2461qcoVUPwFCofQFRcST0GTlV1_wqHGEcuT34p83bTA&__tn__=%2CO%2CP-R

О русском философском языке.

Когда говорят что в русском языке отсутствует собственный понятийный аппарат философской мысли, это не совсем верно. В русском языке отсутствует лишь понятийный пласт связанный с понятием личности. Тот слой который определял развитие европейской мысли с эпохи возрождения, или даже высокого средневековья. Этот слой в русском полностью заимствованный. Либо прямо на уровне терминов для понятий, либо так, что чужеродные понятия интегрировались в знакомую словесную оболочку. Но внутри этой общей словесной оболочки, исконное и внедренное значения не интегрированы, не связаны как ипостаси единого целого в его развитии, а скорее объединены по случайному признаку сходства. И поэтому не ведут из бытового языка в философский, не связывают эти области мысли в единое языковое целое.

Сами философствующие в России, в связи с этим обстоятельством четко разделяются на европейцев и евразийцев, западников и славянофилов. Первые выбирая аутентичное значение интегрированного понятия, включаются во внероссийское целое европейской культуры, становятся инородцами по отношению к России в целом. Философы выбирающие местное значение слова, обезличивают его заимствованное значение (ампутируют породивший его принцип личности), отрывают от породившего его системообразующего стержня и превращают в образец прекраснодушной благоглупости, не обеспеченной реальностью психических содержаний.

Утро. Овсянка. Чашка кофе. Впереди насыщенный день. И мысли:
- Мы готовы к тому, что нашу жизнь хочет разрушить какая-то маленькая плешивая ботоксная моль? Возомнившая себя пупом земли?

Мы вообще как относимся к тому, что рождённые равными на этой Земле, мы сталкиваемся с чьими-то болезненными амбициями, притязаниями, угрозами, и что самое страшное - возможностью их выполнить?

Чашка утреннего кофе, завтрак, дети, работа, родные и близкие, планы на выходные, на месяц, на год - какая-то мразь из-за поребрика решила по щелчку пальцев все это уничтожить?

Появляется информация, что к концу месяца будет прорыв мигрантов из Беларуси в нашу Волынь, предположительно. Оттуда они пойдут на Польшу. А могут заполонить наши города и поселки тысячи, миллионы мигрантов. Молодых, здоровых, способных строить дома, садить деревья, растить детей - и на своей собственной земле. Но они не хотят. Им нужны пособия и гуманитарка. Толпы людей, не сумевших построить свою жизнь на своей земле. Научиться уважать соседей. Научиться жить в мире.

Свергнуть своих диктаторов. Научиться быть сильными. Научиться быть хозяевами.
И я не только восток имею ввиду. Наши ближайшие агрессоры тоже ведь этому не научились. И не научатся. Они живут по принципу: "у вас получилось, вы живёте лучше - тогда мы идём к вам!"

А мы, за чашкой своего утреннего кофе, обязаны понять: кто мы? Мы здесь хозяева или мы будем терпеть?

При желании можно мировой порядок изменить своими же действиями. Когда при слове "сильная страна" будут добавлять - Украина. Когда в рейтингах "сильнейшая армия" будут лидировать украинцы.

Потому что нам решать - имеет ли право некая плешивая ботоксная моль разрушать нашу жизнь?

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1281905132320355&id=100015026410020&__cft__[0]=AZXTDZAB6VwgZFKutuKkprj_FX8wqus9yumsyKXorDpUgMcZhukhgWs7GlzEWsque3rBTbauGc0O6fdro-3EObcwX6-oZDL_6wTqJC8jPtuoNytjNZvQqABJ3tQ3oSveU5EhNA2wYGQwQnHdAWPmomfOJk59FR6bwDj_wofBziGpEg&__tn__=%2CO%2CP-R

бесполезно сдерживать Россию извне. РФ не государство, а стратегический боевой гиперкуб. Внутренняя война структурирует  Систему, иногда выплёскиваясь наружу.

Население рассматривается Кремлем как втайне недружественная сила, а номинированные «иноагенты» — как авангард ликвидаторов. Население якобы тайный враг государственности, и его надо сдерживать от предательства и бунта. После октября 1993 г. этот страх не покидает Кремль.

Роль насилия в этом деле мы то преувеличиваем, то недооцениваем. Война как таковая, включая гражданскую   устремлена к эскалации насилия, а не к его смягчению. Кто размывает способность максимизировать мощь - проигрывает войну. Государственность РФ заместилась арсеналом средств недружественного вмешательства. С точки зрения данной команды власти, населенец РФ — анархист и безгосударственный нигилист (члены команды вероятно ощущают  это начало и в самих себе).

Глеб Павловский

Ми зовсім інакше уявляли собі війну. І коли вона почалась – виявилися до неї неготові.

Наш понятійний апарат сформували не ми. Його кували книжки та кінематограф – і завважимо, й те, й те ми отримали у спадок від Радянського Союзу. Коли ми говоримо про війну, окупацію та репресії, то згадуємо всю ту кінокласику про першу половину минулого століття.

Радянський кінематограф культивував одну-єдину війну – Другу світову. В якій напівтонів не існувало, а тому й не було можливості для “компромісу”. Боротьба слугує за єдину можливість виживання. Ставка у цьому протистоянні – твоє життя. Ти неодмінно його втратиш, якщо програєш, а тому тобі відступати нема куди.
Проблема лише в тому, що такі війни – це виняток, а не правило.

Більшість війн переслідують значно утилітарнішу мету. Країни воюють за зони впливу й доступ до ресурсів. Війни починають заради власної політичної стабільності – або для чужої дестабілізації. Специфіка будь-якої “нетотальної” війни в тому, що обиватель завжди має можливість не брати в ній участі. Його персональне виживання не пов’язане безпосередньо з результатом цієї війни, й тому він може дозволити собі варіативність в оцінках.

У цьому сенсі Україна – не виняток. Тому що російське вторгнення – за всієї своєї жорстокості та аморальності – теж має мало спільного з Другою світовою.
Кремль не має на меті фізичне винищення мешканців підкорених територій. Москву цілком влаштує, якщо українці погодяться з тим, що вони – “частина триєдиного російського народу”. Якщо вони погодяться з російською версією історії, складуть присягу на вірність “духовним скрєпам” і відмовляться від будь-яких претензій на суверенітет.

Кремлівська умова дуже проста. Визнайте, що ви – “рускіє”, і отримаєте все, що накопичила імперія протягом останніх століть свого існування. Відмовтесь від ідентичності – й здобудете право на Чайковського, Пушкіна, Лєрмонтова та Толстого. А вашу національну культуру ми готові зберегти на рівні фольклору. З неодмінними шароварами й культом Переяславської ради.

У цьому сенсі проблематика нинішньої війни зосереджена не довкруж нижніх ярусів піраміди Маслоу, а ближче до горішніх. Війна точиться не за фізичне виживання, а за питання, пов’язані з самоідентифікацією та самоактуалізацією.

Обиватель постав перед складним вибором. На одній шальці терезів у нього загроза побутовому комфорту та витрати держбюджету, загальна тривожність та ризики для життя у випадку нової мобілізації. А на іншій шальці – категорії незалежності та суверенітету, символічний контур і національно-визвольна боротьба. Перші категорії зрозумілі й відчутні, оскільки стосуються перших двох рівнів піраміди Маслоу. Інші категорії абстрактні та умовні, бо належать до останніх поверхів цієї ж класифікації. Той, хто до них не дістався, – навряд чи готовий наперед погодиться з їхньою значущістю.

Як наслідок, обиватель чудово розуміє, які витрати супроводжують війну. Та водночас він не вповні вловлює, що саме він здобуде разом із перемогою. Класична історія про синицю в руках та журавля в небі. Якого, на додачу, ще треба вміти розгледіти.

І це принциповий момент. Якщо порядок денний влади формує соціологія, то керівництво країни завжди зосереджуватиметься на тактичних питаннях. Нагальне не передбачає стратегії. Правильні рішення необов’язково будуть популярні.

Саме в цьому полягає вразливість демократії перед авторитарними режимами. Тому що російська верхівка не залежить від настроїв своїх виборців. Вона може дозволити собі не озиратися на чужі бажання – і зосередитися на своїх власних. Вона може дозволити собі не стримуватися у виборі засобів і методів – і розтягувати війну проти України на роки та мільярди.

А кожне українське керівництво щоразу вимушене складати той самий іспит. На послідовність та далекоглядність. На здоровий глузд та відповідальність. Бо завелика спокуса – поступитися мінливим бажанням й кинути в грубку історії все, що може подарувати країні шанс на майбутнє.

І тоді наступному поколінню доведеться все починати спочатку.

https://www.facebook.com/kazarin.pavel/posts/4437332112981746?__cft__[0]=AZVl0UgzycxbbCzbUyCQdqcZhHQ-_liS1qMPdPcTyMt8vbA1BYm7iaHXoIX_TKFw6vqx36wsoY_iSEmunetkJdmyVbt0WtzehHUF36oK45s8Zh7jATul6R0YPUKHe_jTUgImug7Hf7Uxzq5ydxcjNhl2Go3DhxarMg72jXwhFOvQag&__tn__=%2CO%2CP-R

Що більше Москва бореться за “рускій мір”, то гірше йому живеться.
Восени 2019-го Владімір Путін заявив про спроби “безцеремонно скоротити простір російської мови у світі”. Звинуватив у всьому “печерних русофобів” і держполітику окремих країн. І це той випадок, коли з російським президентом доведеться погодитися. Політика Кремля й справді – не на користь російській мові.

На відміну від тієї ж англійської, в російської мови Москва відібрала головне: політичну нейтральність. Вивчення англійської не зазіхає на ідентичність – литовець, що навчився говорити англійською, лишається литовцем, а казах – казахом. А російську мову Кремль продає як пакетний товар. Намагаючись причепити до цього культурного локомотива лояльність до імперії і згоду з російською версією історії.

Москва доклала всіх зусиль, щоб перетворити закордонні “російські школи” на фабрики “рускіх людєй”. Тих, що мають бути в опозиції до власної країни. До її історії та мови. Тільки для того, щоб згодом використати їх як важіль тиску. Як інструмент для впливу та привід для втручання. Що гірше їм живеться – то більше у Москви стає прав на гримання.

Як наслідок, сусідні країни вимушені захищатися не так від самої мови, як від усього, що докладається до неї у рамках “пакетної пропозиції”. Тим паче, що для колишніх радянських республік цей товар постачається як нагода для вторгнення. Будь-який носій мови оголошується російською власністю, яку Москва зобов’язана захищати. Точнісінько це ми й спостерігали навесні 2014-го року в Криму.

Водночас у спільному хорі з офіційним Кремлем співають і всі, хто намагається піднятися “над сутичкою”. Усі, хто раз-у-раз намагаються всидіти на двох стільцях. Замість того, щоб говорити незручну правду, – надають перевагу зручній напівправді. Наприклад, міркують про необхідність провести в Криму “чесний референдум”.

Будь-які подібні заяви – це історія про “родоплемінне”. Фактично, нам кажуть: якщо на якійсь території мешкають люди, яких Москва вважає за “своїх”, – то це привід для вторгнення. Привід для анексії та окупації. І поки самі російські опозиціонери переконані, що “захищають своїх”, – у дійсності все відбувається навпаки.

По суті, цієї миті Москва посилає своїм сусідам сигнал. Поки у вас живуть люди, готові називати себе “рускімі”, – ваша територіальні цілісність під питанням. Поки у вас мешкають ті, кого ми вважаємо за “своїх”, – будьте напоготові. І це все звучить як прямий заклик до сусідів Росії перейматися асиміляцією та дерусифікацією.

“Співвітчизники”, “російськомовні школи”, “компромісні підручники історії”. З подачі Кремля все це тепер перетворюється на бомбу, закладену під суверенітет сусідів. Приклад Криму має вигляд недвозначного попередження. Хочете убезпечитися від вторгнення? Прагніть внутрішньої монолітності. Мовної однорідності. Позитивної дискримінації. Єдиного та суверенного погляду на історію своєї країни.

Бо в іншому разі є ризик прокинутися й побачити російські триколори в одному зі своїх регіонів. А Кремль та “опозиція” почнуть на два голоси запевняти: якщо російські поїзди на окупованих територіях не пускають під укіс, то новий статус-кво слід закріпити.

Боги абеткових істин так і не змогли відшукати собі паству в Росії. Кремль вже який рік поспіль намагається загнати під рушницю усіх класиків без винятку. Це завдяки його зусиллям моральні авторитети минулого почали виконувати роль комівояжерів з продажу імперських знамен.

Російська пропаганда атакувала в лоб. Брала, наприклад, пушкінський вірш “Наклепникам Росії”, проводила аналогію між польським повстанням та українським Майданом й відтак відправляла класика “воювати за ДНР”. Без тіні сумнівів оголошувала людей з 19-го сторіччя моральними камертонами подій століття двадцять першого.

Від усього цього ставало якось моторошно. Тому що будь-яка людина належить лише до тієї доби, в якій вона сформувалася. Інакше нам доведеться згадувати про те, що Пушкін був рабовласником, Достоєвський – ксенофобом, а Фет – антисемітом. Ми цього не робимо тільки тому, що минуле має належати минулому. А до сучасності варто підтягувати естетику минулих віків, але аж ніяк не етику.

Хочете збагнути, на чиєму боці був би сьогодні Пушкін? Тоді нехай він народиться 1970-го року. Закінчить школу за Горбачова, піде в армію однієї країни, а демобілізується – вже в іншій. Подивиться “Лебедине озеро” 91-го, зробить свій вибір 93-го. Нехай при ньому стануться “Курськ” та Беслан, скасування виборів та щезнення свободи. Спершу пропустіть класика через м’ясорубку повсякдення, і тільки потім дізнаєтеся, на чиїх знаменах він опиниться.

Замість цього Москва призначила культуру локомотивом для політичного порядку денного. Хочете шанувати Чехова та Толстого – будьте ласкаві тішитися з Криму та Донбасу. Хочете захоплюватися Гагаріним та Достоєвським – звикайте молитися на цегляні стіни Кремля. Росія послідовно напаковувала свій спадок “духовними скрєпами” й проголошувала п’ятою колоною усіх, хто з цим не погоджувався. Чи варто дивуватися, що сусідні країни намагаються цей комплексний обід не купувати?

Цілком імовірно, що Кремль у підсумку здобудеться на протилежне. І ми ще спостерігатимемо, як ареал російської мови скорочуватиметься. Як мешканці сусідніх країн читатимуть російських класиків у перекладах і на уроках іноземної літератури. Як кожна країна наїжачиться своєю власною суверенною версією Другої світової. В якій просто не залишиться місця для російських “духовних скрєп”.

Москва хотіла боротися за “рускій мір”? Її варто привітати. Вона програла.

https://www.facebook.com/kazarin.pavel/posts/4545776525470637?__cft__[0]=AZUhGSAF_729qhkZLwipJTXWTPyDhucyAUxz-ykrN_YjxD0w3qGGwPZ-Vo0BrdbJrgLz9sjbze8Z2T1WAagGnSYOZDkCR2fZ-G5KInIv_O16uHbmiBhyTfreucqQZy6MR-uu3dFNHAUSldbHYD4r2Lm_XPiUDWK1R9RK2DuEi5wsAw&__tn__=%2CO%2CP-R